FIRST PART
я все-таки начал начало
я молодец

Лапушка мальчик, лапушка одуванчик, мальчик ангелочек — они все такими были.
Джеймсу три и он учится складывать самолетики, а потом ему еще и подсовывают журавликов, какие-то игрушки из бумаги. Он сопит, когда ничего не получается, и складывает новых журавликов, чтобы они были такие же идеальные как у старшего брата.
Джеймсу четыре и он выходит в мир социальной активности, знакомится с ребятами и крылья чуть-чуть развеваются а ветру и красятся в серо-буро-малиновый. Он открывает для себя этот мир. Ну и себя этому миру. В свободное время от того, чтобы ходить за старшим братом хвостиком.
Джеймсу четыре с половиной и он нарезает круги на трехколёсном велосипеде по своему двору — тогда еще он кажется громадной территорией, у него богатое воображение и он придумывает, что вот, здесь, на этой границе, начинается земля мини эльфов, вот здесь когда-то жили гномы, не зря же у колодца, которым редко кто пользуется, столько камней.

А потом ему в голову попадает резиновый мяч, отскакивает от головы и летит чудом под колеса. А ему еще и что-то выговаривают за мячик, когда он оправданно возмущается. Джеймсу кажется, что нормальные дети так не общаются, и вообще он какой-то странный, так что он ставит подножку. Нечаянно. Он чуть не умер, между прочим. А потом они оказываются на земле и в обнимку заканчивается их первый день знакомства, когда их разносят по разным углам кухни и поет чаем мама, выглянувшая на шум. Энди ему не нравится.
Поэтому когда на следующий день он не появляется у него в гостях, он находит его сам, они живут в двух шагах друг от друга, критикует его мячик, провозглашая это детской игрушкой и охотно соглашается посмотреть другие, благородно разрешая Энди похвастаться.
Через неделю в мячик они играют вместе, да.

Они оказываются одного возраста, хотя, Джеймсу конечно предстоит дело величайшей важности, сделать из того нормального человека. Потому что для своего возраста он какой-то вообще ненормальный, он пытается ходить в костюмах, оправляет галстуки, и весь такой сама правильность, что не начнись их знакомства с его попытки убийства, Джим считал бы, что-то потерян для общества. Наверняка. И да, он учит кучу умных слов из этого общения.

Джеймс ужасно быстро учится читать, чтобы не отставать от нового друга, который приносит книжки, и, не то, чтобы мама читала ему что-то неинтересное, он знает буквы, но до знакомства с мелочью он все же не считает, что складывать буквы в слова — это что-то интересное. А тут срабатывает и интерес, и, что значит он умеет читать, а я нет. И вот это уже он, кто учит Энди читать комиксы, вместо книг — хотя нет, книги пусть тоже читает. Тот отлично умеет рассказывать страшилки и делает это ужасно интересно. Джеймс даже говорит ему об этом несколько раз, но тсс. Ничего не было. В общем, из того как-то получается нормальный человек. И его лучший друг. Господи, знай он будущее, он бы не выходил из домика на дереве. 

\\\

Нескольких лет хватает для того, чтобы узнать, что у него есть лучший друг. Лучший друг и лучший брат, вот. Отличные исходные данные, ему нравится.

Нравится, и он мешает Энди на уроках, когда тот пытается учиться, шепчет ему на ухо подсказки к текстам учителей, нарывается вместе с ним на неприятности и взыскания, потому что может. Энди шепчет, что свернет ему голову, если он не даст ему учиться, но он умеет улыбаться и подмигивать так, что тот забывает о своем обещании, даже, если их снова оставляют после занятий. Не очень часто, впрочем, они отлично учатся. У Джеймса есть два человека, на которых он хочет равняться, да и учеба не представляет каких-то проблем.

За столько лет ни для кого не является новостью, что, конечно, поступать они будут в один университет. Еще непонятно где, еще непонятно куда и на какие специальности, но это детали, а в частностях никто не сомневается. Еще в средней школе не сомневается — а вы про какое-то будущее. Какое-то будущее, когда на дворе 1999 год, старшая школа, и Эндрю машет ему рукой и целуется со своим Томом.

Ну, он не видит их вместе — в том смысле вместе, как с девчонками, но видит покусанные губы Энди, видит как они ходят вместе, и бесится. Ему плевать с кем спит его _лучший_ друг, правда, плевать — не плевать на то, что на это не плевать другим. Он бьет морду тем, когда его спрашивают, стали ли они меньше общаться потому что Энди оказался пидорасом, а? Сверкает фингалом на следующее утро, и Энди даже находит время заговорить и поинтересоваться, Джеймс подмигивает и говорит, что из-за девчонки. А они отдаляются еще дальше друг от друга.

Потому что у кого-то есть Том, и этот Том, судя по всему есть еще и у Джеймса, потому что все диалоги превращаются в такое разнообразное, полное деталей повествование. Где заевшей пластинкой идет: Том, Том, Том, Том, Том. Да бля. Даже неясно, отчего же они стали меньше общаться. Как же так вышло, о.

Ему очень не хватает старшего брата, который уехал учиться в другой город, и они почти не общается. Когда тот приезжает, конечно, не ноет, только пожимает плечами и говорит, что стали меньше общаться. Он очень скучает, а еще пытается казаться взрослым. Да и правда, где-то там им становится. Все еще шалопай шалопаем, но все равно.

Джеймс не знает, что тогда Энди первый раз принимает не то решение. Решает пойти по головам, впервые учится, что по близким людям легко пройтись, если они мутанты. Круто, да?

Узнает позже, когда он помогает _бывшему_ другу напиться. Но тогда считает, что это нормально. Правильно. Они начинают снова общаться после того как Тома должна была забрать полиция. После того как кто-то убивает всех родных, и все ставки идут на бывшего парня Энди, о котором он столько говорит, не замолкая. Они начинают общаться, после того как-то после школы Джеймс перехватывает этого мертвого парня, на котором лица нет и тянет к себе домой. Купив по дороге алкоголь. Потому что лучший друг его послал нахуй, когда влюбился, но он не может совсем забить на то, что он сейчас подыхает.

Что-то становится лучше, но они все равно проводят меньше времени вместе, общаются, здороваются. У Джеймса уже свой круг общения, у Джеймса уже свои планы на будущее, у Джеймса обида на Тому, которую так и не разобрали по полочкам. На следующий учебный год он уезжает в университет вслед за старшим братом.

где-то здесь еще университет и еще пять лет после университета
да блин. :D

...

SECOND PART
from the middle, have no idea.
home-made "revenge", history overview

///

— - - - - Эй, постой, мы хотим перемен - - - - —
— - - - -   — - - - - МЫ ХОТИМ ПЕРЕМЕН - - - - — - - - - —

У мутантов есть место куда пойти.
Да кому вы врете? Кому вы все врете?!
Все так отлично меняется, все так отлично происходит хоть что-то. Неа, постой-ка, не происходит ничего. Ему кажется, что все вязнет в какой-то липкой паутине или мутации на замедление времени. Salvation — как место, где можно встретиться и поговорить. Поддержать друг друга. Поговорить. About nothing, fun, isn’t it?

У мутантов должно быть место куда пойти.
Джеймсу нужно еще немного времени, чтобы окончательно убедиться, что Salvation — это не то место. Совсем немного, пара тройка месяцев. Полгода возвращаться к этой мысли, понимать, что не видишь смысла вести сюда Джесс, с которой вы нередко обсуждаете жизнь мутантов. Понимаешь, что вы нередко собираетесь с ней, еще с десятком людей вне организации. Просто обсуждаете, разговариваете. Ваш небольшой революционный кружок по интересам, который вы пока еще даже не отделяете. И 2010 год — как триггер, который нажимает кнопку пуск за всех вас. 

В 2010 приходит популярность. К мутациям, мутантам, все то, на что старательно закрывали глаза раньше, неожиданно начинают обсуждать в газетах, журналах, на телевидении — за каждым углом люди сбиваются и шепотом обсуждают, что о боже мой, мутанты!
Ужасно весело за этим наблюдать, если ты мутант. [ нет ]
Впрочем, это забавно. Вчера на яркие мутации просто морщили нос и разворачивали на собеседованиях, если вдруг какой-то глупый мутант считал, что он отличный специалист, а теперь кричат на каждом углу, что да не может быть. Не может быть, как страшно жить, как страшно возвращаться вечерами. Мутанты — вы легко можете их бояться.

В 2010 СМИ вспыхивает зажженной свечкой, и правительство тут же реагирует.

Salvation тоже реагирует. Распахивает двери. Не мутантам, постойте. Правительству, которое ужасно переживает! За себя, свою собственную задницу, свои позиции, за то, что мутантам ничего не стоит щелкнуть пальцами для того, чтобы их сместить.
// «мутанты не опасны»
// «мутанты не помешают»
// «мутанты будут сидеть тихо»
Хочется встать и шагнуть вперед, пойти наперекор и сказать, что эй, хотите покажем, что опасны. Хотите докажем обратное? Давайте докажем, и вы все перестанете творить хуйню.

Вас так заботят мутанты.
Вас так заботят болезнь.
А вы, вы это поддерживаете?
Да идите вы.

Джеймс пытается говорить, обсуждать, заявлять вслух и говорить, что что-то идет не так. Говорить все то, что они обсуждают в своем революционном кружке. Предлагать, вносить те самые предложения. Которые всех так заботят, и к которым они прислушиваются. Прислушаются. Да, точно, конечно. Уже не вспомнить, слышит он про лекарства и попустительское отношение прежде или разворачивается и уходит прежде. В любом случае они уходят.

— - - - - Hold up, hold up, disorder
We cause a scene and you're the reporter
We got a riot on our hands
We got a riot ON OUR HANDS - - - - —

В начале кажется, что не нужна тотальная революция, все можно решить миром, единственное, что нужно, это начать говорить. Говорить, что что-то не устраивает. Показать, что что-то не устраивает. Доказать, что эй, эй, мы ничуть вас не хуже. НЕ хуже. Все должно быть просто — конечно, сложно, но громких слов, протестующих митингов и доказательств, что то, что мы говорим, не означает, что завтра мы взорвем Белый Дом. [ не хватает ]

Нужно было начинать со взрыва Белого Дома, знаете.

Первой к этому приходит Джесс. Ни он ни, ни она не лезут в руководители, просто кто-то должен это возглавить, выбрать имя, выбрать политику, держать остальных за руку и поддерживать, кто-то должен был это начать. Сначала отделение от Salvation, а позже создание Revenge. А еще позже — переход к активной политике. И это оказываются они. Ничем не хуже, ничем не лучше, Джеймс просто принимает эту должность еще до того, как толком понимает, что он стался основателем. Джесс - наверное, тоже.

За окном конец зимы, начало весны, одиннадцатый год, когда они проводят первые выступления на публике, которые куда больше подходят новому-старому названию. Revenge год назад означало другое, но, наверное, они все понимали еще тогда, что не выстрелит. Не получится, что правительство хотело на них чихать с их митингами, рекламными буклетами и службой психологической помощи, когда с ними не было ни одного профессионального психолога. Конечно, все дело в отсутствии психолога, все террористические общества разбиваются о нехватку настоящих психологов. Конечно.

У них не хватает опыта, но они отлично добирают кадрами, новыми, старыми, энтузиазмом, идеями. Джеймс предпочитает не замечать сколько мутантов не возвращается с очередного задания.

Конечно, не все довольны новой политикой, но именно здесь как-то незаметно очерчивается, что они уже шагнули от демократии. Смешно, но именно Джесс считают радикально настроенной половиной их группировки. Сначала выделяют их как лидеров, а позже сами делят на хороший - плохой полицейский. Хороший - плохой — для каждого свой. Джеймса считают куда мягче. Никто не спешит их разубеждать, они не делают из этого секрета, не делят никого на ближний-дальний круг [он не делит], но как-то так получается. О деталях знает едва ли тройка людей вне их дуэта.

Они имеют право и основания так думать, впрочем. Джеймс сводит на нет свои попытки на мирный подход — позже. Для многих это, наверное, выглядит как то, что он прогибается, а не то, что ему просто требуется больше времени, чтобы признать. А потом он просто с головой уходит в смену политики. Продумывание терактов, планов. Время на разговоры с теми, кто не так рад смене политики. На торжественные выступления теперь чаще ходит Джесс.

Никто не ждет, что однажды она может просто не вернуться.

— - - - - Король умер. Да здравствует король!  - - - - —

Это как-то слишком локтем поддых.

Они не всегда сходятся в планах, решениях, ругаются, когда никто не видит, когда он пытается осадить ее, если она слишком зарывается. Нередко зарывается — он не столько переживает за то, кем их сочтут, сколько за безопасность, ее, мутантов. Не зря переживает, оказывается.

///

чтобы сердечко билось громче
пускай лежит хд